Попутно давались некоторые примеры этой вредной эквилибристики, вызвавшие необычное возбуждение в классе. Все принялись сочинять пародии, подражая им, и, разумеется, вплетали сюда школьную тематику. Мы настолько увлеклись, что сами не заметили, как получился журнал. Кто-то достал пишущую машинку, кто-то предложил свои услуги в качестве иллюстратора, все же остальные были авторами. Наша десятилетняя скука неожиданно вылилась в довольно ехидную пародию на школьную жизнь, отчасти и на советскую жизнь вообще. В последние годы бесконечно вводились какие-то реформы в системе школьного образования. Они не делали обучение интересней или разнообразней, а вносили в него дополнительные нелепости и глупости, очевидные даже нам. Например, решено было где-то наверху, что школа слишком оторвана от жизни, а выпускники школ не приучены к труду, поэтому ввели нам уроки труда, а затем и трудовую практику. Один год мы должны были работать на заводе, летом другого года нас отправили в подмосковный совхоз. Это действительно расширило наш кругозор, однако совсем не в том смысле, как планировала мудрая партия.
Полностью исключена инициатива, своеобразие понимания – от ученика требуется слово в слово повторять, что написано в учебнике. Для успевания достаточно средней памяти. Учатся, например, в школе с семи до семнадцати лет, то есть десять лет, да потом некоторые еще пять лет в институтах. Пятнадцать лет по всему Советскому Союзу учат язык (чаще всего английский), и никто его не знает, если только не занимаются дополнительно. Кроме какого-то десятка бессмысленных предложений, никто ничего произнести не может. Еще остается в голове смутное представление об английской грамматике, но и оно исчезает, потому что не к чему его приложить. Позже на моих глазах взрослые люди – не такие способные к языкам, как дети, – за год тюрьмы или лагеря выучивали язык вполне прилично. Здесь же просто тратилось впустую время. Особенно были мне противны гуманитарные предметы: история, литература, даже география. Они настолько пропитаны идеологией, что от них ничего не остается. Не то чтобы эта идеология в то время вызывала у меня какие-нибудь серьезные возражения, но она делала предметы убийственно скучными.
Второй шаг – отключить радиатор от общей системы отопления. Обязательное условие – избавление от воды. В этом процессе много отличий, так как биметаллические алюминиевые радиаторы различаются по конструкции. У каждого из них есть специальная муфта, которая соединяет шланг подачи воды с самим радиатором. Перед разборкой проверьте температуру радиатора, так как вода может быть горячей и обжечь установщика. Уровень проделанной работы значительно возрастает, когда шланг сделан из металла и «плотно» прикручен к радиатору. Здесь необходимо в случае плохого откручивания слегка постучать по соединению. Главное условие – не повредить поверхность стыка, так как можно применить непоправимый вид резьбы, что приведет к дальнейшим осложнениям. Возможно, разрезанный алюминиевый радиатор поможет его разобрать. Его можно найти в чертежах и эскизах. Ну а после того, как стык свободно переместился по трубе, его следует снять с резьбы. Снятый радиатор кладут на ровную поверхность. Это может быть этаж здания или стол модификации. Внутри радиатора могут оставаться жидкость и грязь. Чтобы остатки радиатора не попадали на чистую поверхность, под нее укладывается бумажная или картонная пленка.